Годы хозяйствования в Щелыкове Эмилии
Андреевны привели имение в упадок, сведя на
нет старания ее покойного мужа. Александр Николаевич
Островский и его брат Михаил Николаевич знали о
том, что их мачеха Эмилия Андреевна явно тяготилась
имением, не желая постоянно жить в деревне. Переговоры братьев с мачехой
завершились летом 1867 года ее согласием продать усадьбу за
7357 рублей 50 копеек в рассрочку на три года.
Покупая в 1867 году имение, Александр
Николаевич и Михаил Николаевич Островские
мечтали о культурном преобразовании его
хозяйства и в связи с этим возлагали на него
большие надежды экономического характера.
Начальный год хозяйствования в Щелыкове не
принес радужных результатов. Но эти итоги
не ослабили, а усилили их хозяйственную
энергию. В первое время Александр
Николаевич вникал во все детали хозяйства. По его
инициативе ремонтировались старые и
строились новые служебные помещения,
удобрялась земля, покупались в Москве
лучшие сорта семян пшеницы, а также
травяных злаков, улучшалась порода скота,
приобретались новые лошади, совершались
посадки нового сада, строилась маслобойня и
пр. Если полеводческое и животноводческое
хозяйства приносили Александру
Николаевичу лишь огорчения, то цветочное и
огородное хозяйства радовали его, но они
никогда не рассматривались как возможные
статьи дохода.
Островский через всю жизнь пронес
восторженную любовь к природе. Он всегда
обладал удивительным даром ее тонкого
чувствования и проникновенного понимания.
Прожив в Щелыкове в 1848 году всего три дня,
Островский 4 мая записал в своем дневнике: "Я
начинаю чувствовать деревню. У нас зацвела
черемуха, которой очень много подле дома, и
восхитительный запах ее как-то короче
знакомит меня с природой - это русский fleur
d'orange. Я по нескольку часов упиваюсь
благовонным воздухом сада. И тогда мне
природа делается понятней, все мельчайшие
подробности, которых бы прежде не заметил
или счел бы лишними, теперь оживляются и
просят воспроизведения..." Щелыково
оказывало на драматурга действие
благотворное и целительное. Чистейший
ароматный воздух, тишина, девственная
природа успокаивали нервы, оздоровляли
тело, рассеивали тревоги и заботы.
Распорядок дня в Щелыково обычно был
таков: в восемь-девять часов - утренний чай;
в час-половина второго - обед; в четыре с
половиной-пять - дневной чай; в восемь часов
- ужин. Ложились рано - не позже десяти часов.
Однако иногда этот порядок нарушался в
зависимости от наличия гостей, задуманных
дальних прогулок, пикников, поездок на
рыбную ловлю на реку Меру и пр.
"В своей усадьбе Александр Николаевич
ходил в русском костюме: в рубашке навыпуск,
в шароварах, длинных сапогах, серой
коротенькой поддевке и шляпе с широкими
полями" (из воспоминаний К.В.Загорского).
Любимым развлечением в усадьбе были
прогулки по окрестностям, охота, сбор
грибов и
ягод и рыбная ловля, где Александр
Николаевич обнаруживал обширные знания и
мастерство. Островский был
страстным рыболовом: часто сидел с удочкой
на реке Куекше у мельницы. А когда стал
немолод, то предпочитал удить рыбу в пруду
с островком, неподалеку от дома. Любимым
занятием на отдыхе, кроме рыболовства, для
него была резьба по дереву. Работал он в
мезонине "нового дома", где был
установлен токарный станок и специальный
стол с тисками для выпиливания. Вырезанные
им рамки для фотографий и другие предметы
он щедро дарил друзьям.
Но и в Щелыкове Островский не мог себе
позволить полного отдыха, творческой
бездеятельности: и по потребностям
писательского таланта, и по материальным
соображениям. Благодаря заботам драматурга
и его брата Михаила Николаевича
щелыковская библиотека была очень солидной.
Ее основой явилось книжное собрание
Николая Федоровича. В 1868 году Михаил
Николаевич прислал первую посылку книг в 11
пудов, а затем эти посылки стали
систематическими. Пополнялась библиотека и
самим драматургом. На ее полках можно было
видеть книги по родной истории, по русскому
быту, по сельскому хозяйству,
огородничеству и садоводству, но первое
место занимали русские и иностранные
журналы, литературные альманахи и сборники.
Щелыковская библиотека ярко
свидетельствует о разносторонних
интересах драматурга, о большой культуре
владельце усадьбы.
Шли
годы, здоровье писателя становилось все
хуже, силы убывали, а работы прибавлялось.
Росли дети, других средств существования,
кроме доходов от пьес, не было. К желанию
сделать как можно больше для русского
театрального искусства прибавлялась
постоянная нужда в деньгах, заставлявшая
работать без отдыха как в Москве, так и в
Щелыкове.
После тяжелой зимы
1875 года драматург писал А.А.Потехину: "У
меня теперь только одна мечта: добраться
как-нибудь до Кинешмы, чтобы если уж не
восстановить, то хоть поддержать свежим
весенним воздухом падающие силы." В 1880
году - Н.Я.Соловьеву: "Здоровье мое... в
незавидном положении. Одна надежда на
Щелыково, только бы как-нибудь дотянуть до
весны." Щелыково в большинстве случаев
оправдывало надежды. Как ни тяжела была
работа, но жизнь в деревне, прогулки, рыбная
ловля отвлекали от жизненных невзгод,
восстанавливали силы. Но работы не убывало.
Щелыково в материальном отношении не
оправдало тех надежд, которые возлагали на
него братья Островские. Александр
Николаевич, так усердно занимавшийся
имением в первые годы после покупки его,
охладел к этим занятиям и постепенно
передал управление хозяйством своей жене
Марии Васильевне. Со второй
половины 70-х годов дела по имению полностью в
руках его жены.
Известно, что Александру
Николаевичу очень хотелось узаконить своих
детей от гражданского брака с Марией
Васильевной, но в то же время он долго не
решался оформить этот брак. Любя своих
детей, драматург не без колебаний связал
свою судьбу с их матерью. После смерти
Агафьи Ивановны, первой жены драматурга,
прошло почти два года, прежде чем он решился
на этот акт. Раздумья Островского кончились
тем, что он официально церковно оформил
свой гражданский брак с Марией Васильевной.
Но при этом и через долгие годы она не
достигла полного, безусловного
расположения ни родных, ни ближайших друзей
своего мужа.
