А.Н.Островский и Кострома

Главная страница               Произведения              Родственники А.Н.Островского

Дед А.Н.Островского в Костроме

    На  правой стороне улицы Свердлова сохранились остатки Благовещенской церкви, а не доходя до нее, некогда стоял дом священника этой церкви Федора Ивановича Островского (1770 —1842). Окончив в 1790 г. Костромскую духовную семинарию, он после женитьбы заступил на место тестя в церкви Благовещения. Федор Иванович был не только рачительным иереем, но и широко образованным человеком. Еще учащимся он проявил себя красноречивым оратором (в семинарской библиотеке долго хранилась тетрадь его проповедей), всю жизнь собирал книги. В 1810 г. у протопопа умерла жена, оставив его с шестью детьми (младшей дочери — год). Вдовец вел строгую и безупречную жизнь, заслужив уважение костромичей, не раз выбиравших его третейским судьей при разборе различных споров. Лишь в 1835 году Островский переехал в Москву, где жили старшие дети, и постригся в монахи в Донском монастыре, приняв на себя обет молчания. Александр Николаевич хорошо знал своего деда и, по-видимому, в детстве не раз гостил у него в Костроме. После Федора Ивановича костромским домом владел отец драматурга. В 1847 г. этот дом сгорел и не восстанавливался.
    Что же касается церкви, то древнее предание повествует, что в 1380 г. костромская рать, собираясь на Куликовскую битву, взяла с собой, по тогдашнему обычаю, икону святителя Николая. Вернувшись из похода, воины воздвигли для хранения иконы деревянный храм Николы Ратного “на луже”. После пожара 1773 г., уничтожившего обе расположенные на улице церкви — и Благовещения, и Никольскую, восстановили только последнюю, но под именем Благовещенской, поскольку Никольских и без того было несколько в Костроме. А каменный храм с колокольней был сооружен в 1804 г. архитектором-самоучкой А. В. Красильниковым.

Драма "Бесприданница"

Драма "Гроза"

    На правой относительно Волги стороне улицы Чайковского рядом с рестораном была устроена деревянная эстрада, позади же ее находилась вымощенная булыжником соборная площадь, причем собор представлял из себя целый комплекс построек. От бульвара его отделяла оштукатуренная кирпичная стенка, расписанная сценами из “Священного писания”. Именно о ней толкуют обыватели из драмы А.Н.Островского “Гроза” (1859):

Перед этой “геенной” напуганная грозой и словами внезапно появившейся полубезумной барыни и кается публично Катерина в измене мужу.
       Далее параллельно застроенной стороне улицы почти до самой Волги тянется крепостной вал, насыпанный еще в начале XV в. До 1814 года на нем стояли пушки, салютовавшие победам русских войск в Отечественной войне, а сам вал был значительно выше — его частично срыли в 1817 году. Остатки его обсадили     деревьями и назвали “маленьким бульваром”. На его оконечности стояла над Волгой деревянная беседка, запечатленная на многих картинах Б.М.Кустодиева. Беседку эту любил А.Н.Островский. Весной 1848 года он написал в дневник: “Вид из этой беседки вниз и вверх по Волге такой, какого мы еще не видели до сих пор”. Нынешняя каменная “беседка Островского” ничем не походит на прежнюю деревянную, да и установлена она в наши дни на ином месте.

    В 1853 г. купец Иван Савелович Михин, перебравшись в Кострому, основал здесь бумагопрядильную фабрику (ныне фабрика “Знамя труда”). Вскоре Михин прославился как нещадный эксплуататор рабочих и жадный и грубый самодур. В архиве хранилось множество дел о задержке либо отказе фабриканта от уплаты денег за работу, взятые товары и т. д., доходивших до самого губернатора, — видимо, именно он стал для А.Н.Островского прообразом Савела Дикого в драме “Гроза”. Зато каждому из своих 11 детей Михин, начинавший в бедности, умирая, оставил по миллиону. Дома же принадлежали Михиным до 1917 г.

    Квартал по левой стороне улицы Пятницкой оказался в эпицентре опустошительного костромского пожара 19 мая 1887 года, поэтому его застройка поздняя. А до пожара на месте дома № 19 стоял дом Красильниковых. Еще в 1790 году в окладной книге Костромы числился купец В.В.Красильников, торговавший “суровским товаром” и владевший деревянным домом на Пятницкой улице в 14-м квартале. Он имел 16-летнего сына Александра, который в начале 1800-х годов сломал старый дом и вместо него возвел одноэтажный каменный “с подъемным жильем и мизинетом”.
    А. В. Красильников был личностью недюжинной. Самоучка, нигде не обучавшийся, он стал замечательным механиком-изобретателем, физиком, астрономом и архитектором. Хорошо его знавший П.Ф.Островский писал: “Красильников — замечательная для Костромы личность, о котором сказать несколько слов требует справедливость. Сын костромского купца, торговавшего панским товаром, умного и набожного, Красильников, оставшись после отца своего 20 лет полным хозяином, тотчас же расстался с торговым промыслом и посвятил жизнь свою, при безбрачии, исключительно ученым занятиям. Без особого руководителя, одним внимательным усидчивым чтением книг он приобрел довольно основательные сведения в области науки, по части механики, архитектуры, физики, химии, оптики и астрономии. Над красивым своим каменным домом Красильников устроил для себя малую обсерваторию, приготовив для нее своими руками все нужные инструменты. Памятниками его архитектурных познаний доселе остаются в Костроме колокольни: Спаса, что в Гостином дворе, Козьмодемьянская, что в Кузнецах, Благовещенская и Покровская и в с. Селищах церковь Василия Блаженного”.
    Более подробно этот дом описал издатель и писатель П.П.Свиньин, побывавший у Красильникова и напечатавший в 1820 году статью в журнале “Отечественные записки”: “Любуясь в Костроме фасадами некоторых домов приятной наружности, отличающихся вкусом и особенною простотою, особливо в размещении колонн, кои служат часто камнем преткновения для самых опытных архитекторов, я узнаю, что здания сии выстроены по планам костромского купца Красильникова. Это имя часто повторяемо мне было и в губернии по селам, где встречал я церкви замечательной архитектуры. Находя потом в училищах и у многих помещиков электрические машины с любопытными приборами, электрические лампы с электрофорами, микроскопы, камеры-обскуры, гидрометры, компасы, солнечные часы, астролябии, я слышал, что все сии вещи трудов — Красильникова... Переезжая русло Костромы реки по ровному, твердому мосту и любуясь, как легко в середине оного выводится звено для пропуска барок и плавучего леса — узнаю, что мост построен также Красильниковым... Меня привозят к небольшому каменному домику, с колоннами. На белой, как снег, лестнице встречает меня средних лет человек... Он вводит меня в чистую комнату, по стенам которой развешены в симметрии изрядные живописные картины и несколько хороших эстампов. В одном из шкапов нахожу несколько любопытных окаменелостей, раковин, кораллов и т. п., собранные им во время прогулок на берегу Волги, другой — наполнен был книгами... В смежной с сей комнате находятся его токарные станки, столярные, слесарные инструменты и пр.”
    А.Н.Островский, вероятно, лично знавший “костромского Кулибина”, увековечил его под именем Кулигина в драме “Гроза”.

Пьеса "Сон на Волге"

    Улица Чайковского — короткая улочка, словно стежок, “стягивает” центр Костромы с берегом Волги. Одна из красивейших в городе, она появилась на его карте сравнительно недавно, в соответствии с генеральным планом 1784 года. Прежде же по проезжей части улицы проходил ров, по правую сторону которого, если смотреть на Волгу, высились валы и на них деревянные стены костромской крепости-кремля, а по левую — пустырь, местами поросший кустарником. Там же, только ближе к Волге, стоял острог, обнесенный высоким тыном, т. е. стеной из толстых вертикально поставленных и заостренных вверху бревен, утыканных большими гвоздями остриями наружу. Кое-где в стене были прорублены прорези — в них в праздничные дни сердобольные горожане просовывали колодникам доброхотные подаяния — калачи, пироги и т. д.
    Что же касается кремля, то его перенесли сюда с берегов Сулы в 1416 году. На высокие валы были поставлены дубовые стены с 14 боевыми башнями: “А башни рублены все клетками,— отмечалось в писцовой книге,— бои выводные за город о двух местах, а меж башен тын...” В кремле были Водяные и Спасские ворота — первые выходили на Волгу, вторые находились в северо-восточной части стены. От них через ров были переброшены мосты, а из кремля к Волге прорыт подземный ход.
    На кремлевских стенах были расставлены пушки. Когда в 1609 году сильный отряд польских интервентов попытался захватить Кострому, то он был отогнан огнем крепостной артиллерии, причем из “большого наряда” (т. е. пушек) было уничтожено много врагов.
    В кремле вплоть до XVIII в. оставались “осадные дворы” состоятельных костромских помещиков, перебиравшихся сюда из усадеб в случае какой-либо опасности (в обычное время в них жили только “дворники”), около 200 обывательских домов, составивших три улицы, и административные учреждения, в частности большой воеводский двор со стоящей на нем “избой с сеньми”. Этот костромской кремль увековечил А.Н.Островский в пьесе “Воевода, или Сон на Волге”. В 1767 году кремль осматривала императрица Екатерина II.